Правильный мед

Павел Коновалов:

«Мы продаем даже жужжание пчел!»

Один из крупнейших производителей меда в Казахстане, руководитель компании «На100%ящий мёд» Павел Коновалов впечатлил вологодских пчеловодов промышленным подходом к делу и внушительными оборотами . Почему, по его мнению, вологодские коллеги живут «на луне»? Чем удиви ли местные цены на мед казахстанского предпринимателя? Как пчеловодство из хобби превратить в прибыльный бизнес?

В начале марта в Вологде под эгидой областных Общественной палаты и Ассоциации пчеловодов прошел Первый межрегиональный съезд пчеловодов, на который в качестве спикера и бизнес-тренера пригласили известного российского пчеловода-промышленника (да, и такие бывают) Павла Коновалова. Еще пять лет назад он понятия не имел о пчелах, ульях, рамках и т. д. Сегодня это один из самых крупных промышленных пчеловодов Казахстана: в «ИП Коновалов» работают 25 человек, есть своя торговая марка.

 

В пчеловодстве нет конкуренции

– Павел Павлович, как вы, в прошлом военный, круто изменили судьбу, став предпринимателем, да еще и решили заняться пчеловодством?

– После выхода на пенсию я много чем занимался. Был вице-президентом "Алматыэнергосервиса» – крупнейшего энергоремонтного завода на территории Казахстана. Был вице-президентом независимой Ассоциации предпринимателей Казахстана, содержал компьютерный клуб, продовольственный магазин. В 2008 году вместе с женой Еленой мы переехали жить в горы поближе к природе. Каждое утро я молил Бога, чтобы он дал работу, которая не требует выезда из дома в город. 

Когда мама переехала ко мне за год до смерти, сказала: «Сыночек, вот бы улики поставил». Я ей отвечаю: «Мама, какие улики? Я понятия не имею, что это такое». Мамы не стало в 2010 году, а спустя два года у нас появились первые пять ульев. И появились на том месте, куда мама показала пальцем. Это, наверное, божий промысел, и она вымолила для меня эту работу. В течение пяти лет мы занимались пчелами как хобби. У меня была основная работа, я тогда был директором одного международного холдинга в Алматы. Но мы с женой постепенно изучали и пчеловодство. Понимание того, что будем развивать это направление, пришло уже на второй год после того, как у нас появились ульи. Мне понравилось, как у нас раскупили первый мед.

– В вашем районе была высокая конкуренция среди пчеловодов?

– У нас нет конкурентов, есть партнеры, которые сейчас пытаются до нас дотянуться. К сожалению, старение профессии пчеловода – это бич. Об этой проблеме говорят и на европейских, и на мировых конгрессах. Хотя пчеловодство – это непаханое поле. В пчеловодстве практически нет людей, которые сегодня применяют современные технологии продаж. В большинстве случаев работают по формуле «пчеловод = мед». Но мед – это самое экономически невыгодное производство. Вот медовое вино – питной мед – это 1 000 процентов накрутки. Интересно продавать сувенирку, в том числе – свечи: это порядка 500 процентов накрутки.

А как у нас часто бывает? Пчеловод сидит и плачет, что администрация области не помогает ему продать товар. Я спросил у ваших пчеловодов, ведут ли они продажи через Интернет. Из 130 человек в зале поднял руку, по-моему, лишь один. Мы очень много продаем через Инстаграм. Очень много продаем через сайт. Люди понятия не имеют, что такое мобильный посттерминал, который мы также активно используем. Если человек мало-мальски желает вырваться вперед, то он обязательно вырвется.

 

Выгодный бизнес

– Когда у вас пришло понимание того, что пчеловодство – это выгодный бизнес?

– Это понимание пришло в первый же год. У нас было порядка 20 ульев. Мы собрали меда килограммов 300 – 400 и продали его за два дня. Я сказал своему учителю: «Николай Петрович, наверное, мы на следующий год поставим 100 ульев». Он ответил: «Это нереально. Я работаю уже 35 лет, и у меня всего 70 ульев. Нужны помощники». Зимой я залез в Интернет, начал рыться на форумах, посмотрел на то, что выкладывает рязанская Академия пчеловодства, и не мог дождаться весны, чтобы попробовать все новшества. Я обманул своего учителя. Когда он приехал ко мне на следующий год, то у меня было уже больше 200 ульев. Но стало физически тяжело работать. И я понял, что для дальнейшего роста нужны другие методы и технологии. Поехал перенимать опыт в Израиль. Там я увидел, как один пчеловод и два помощника обслуживают от 5 000 до 7 000 ульев. Именно в Израиле у меня сложилась мозаика. Я понял, куда мы будем двигаться дальше. Правда, эту методику пришлось очень долго выбивать из израильского пчеловода. Он сдался примерно на 18-й день и рассказал очень много тонкостей профессии.

– Какой мед вы производите?

– У нас горное разнотравье. Но у нас есть ульи не только в горах. Есть и в пустыне, и в долине. Мы собираем мед с верблюжьей колючки, мед с хлопка, мед с дикого огурца, с подсолнуха, с гречихи. Есть такие экзотические виды, как мед с перемолотыми семенами черного тмина. Такой мед с удовольствием покупают мусульмане. Они считают, что черный тмин лечит от всех болезней, кроме смерти. Мы это активно эксплуатируем. Делаем даже специальные этикетки с арабской вязью. Есть «хот-мед» с имбирем. Он прошибает организм на раз при простудных заболеваниях.

У нас есть своя торговая команда, с нами работает более 4 000 магазинов, в которые мы поставляем мед машинами. У нас свое производство питных медов. Вообще мы производим все, кроме пчелиного яда, потому что он не востребован. Даже мертвую пчелу настаиваем и делаем питьевые настойки и растворы для наружного применения. Это великолепно работает при суставных болях, при расстройствах мужской мочеполовой системы, предстательной железы. Продаем маточное молочко. Сейчас продаем даже жужжание пчел: у нас есть апидомики, в которых люди могут с комфортом лежать и слушать жужжание пчел. Мы записываем его на диски и продаем.

 

Цена настоящего меда

– Какое впечатление у вас осталось после встречи с вологодскими коллегами?

– Возникло такое ощущение, что ваши пчеловоды живут на Луне. Они работают по глубокой старинке, каждый сам по себе... Надеюсь, что съезд объединит новаторов вокруг ядра. Нужна группа инициативных ребят. Нужно подключать областное руководство и выходить на федеральный уровень. Говорить о программах государственного развития. По большому счету, пчеловодство – это продовольственная безопасность страны. Второе – это здоровье нации. Третье – это социальная стабильность и рабочие места. Понятно, что не все пчеловоды, которые были на съезде, сейчас начнут работать по моим формулам. Но даже если из 130 человек хотя бы один или два начнут развивать это направление серьезно, значит, я приезжал в Вологду не напрасно.

Сегодня я впервые получил интеллектуальный оргазм, когда услышал цену на  вологодский мед. Это говорит о том, что местные пчеловоды ценят свой труд. Я всегда задаю вопрос покупателям, когда они спрашивают, почему такой дорогой мед: «Сколько стоит помыть машину?». Ведь ее помыл, через два часа пошел дождь – и деньги ушли в никуда. Если вы купили два килограмма меда в год за 2 000 рублей, то вы как минимум сэкономите 20 – 30 тысяч рублей на лекарствах, которые купите в течение года. Именно с этой точки зрения нужно подходить к своей работе. Нужно, чтобы другие регионы подтягивались к Вологде по цене. Нельзя оценивать свой труд дешево. Если человек хочет получить мед бесплатно, то пусть он поработает хотя бы неделю на пасеке, тогда узнает настоящую цену меда.

Александр Черняткин

Фото предоставлены Ассоциацией пчеловодов Вологодской области

 

Дмитрий Олегин, президент Ассоциации пчеловодов Вологодской области:

«У нас разводить пчел выгодно, но рискованно»

 

– Межрегиональный съезд пчеловодов в Вологодской области прошел впервые. Вообще в нашем регионе более 2 500 пчеловодов. УАссоциации  уже более 350 сторонников. На мероприятии было около 130 участников не только из Вологодской, но и из Ярославской, Архангельской и даже Мурманской областей. Анализируя то, что в наших краях никогда не было ни одного пчеловода-промышленника, да и в России можно их по пальцам пересчитать, я в качестве спикера и бизнес-тренера пригласил Павла Коновалова. Он, конечно, произвел фурор среди вологодских пчеловодов. Павел Павлович объяснил, что нужно уходить в глубокую переработку продуктов, повышая рентабельность. Продавать не только мед, но и настойки на прополисе, питной мед, свечи, мыло. Он продемонстрировал около 30 наименований продукции переработки, и это только то, что он смог привезти с одной пасеки. Это как с лесом: можно продавать кругляком, а можно перерабатывать. Причем вся продукция брендирована. Как говорит Павел Коновалов, у них каждая пчелка подписана.

Большинство вологодских пчеловодов работает на бытовом уровне. Они не представляют, как один пчеловод может содержать 100 пчелосемей. Коновалов поделился тем, как можно организовать производство, чтобы три пчеловода могли содержать 1 500 пчелосемей. Его промышленная пасека – уже далеко не хобби, а серьезное предприятие, приносящее высокую прибыль. Он показал отличный пример, как можно работать в пчеловодстве и сколько можно зарабатывать. Ни у кого из вологодских пчеловодов на сегодняшний день, к сожалению, действительно нет собственного бренда, атрибутики, даже элементарной тары под мед нет: до сих пор разливаем мед в банки покупателя, нет маркетинговых знаний. Средний возраст наших пчеловодов – 62 года. Люди старой закалки не привыкли работать в условиях рынка.

Но мы тоже не стоим на месте. Чтобы вернуть пчеловодство, чтобы это стало реальным делом, приносящим прибыль, недавно на базе Молочнохозяйственной академии имени Верещагина мы открыли курсы по пчеловодству, где будем обучать людей содержать пчел по новым технологиям. В Липином Бору запустили завод по производству современных ульев. В Тарноге – столице вологодского меда – открыли магазин пчеловодства, в котором можно купить все – от рамок до инвентаря. Там же строится Дом меда и готовится к открытию Музей пчелы.

В Вологодской области пчеловодством заниматься выгодно, но рискованно из-за нестабильных погодных условий. Большая проблема – массовая гибель пчелиных семей. Но мы стараемся ее решить, вот сейчас завезли большую партию ветпрепаратов по минимальным ценам.

Мер господдержки на территории Вологодской области для пчеловодов нет. В Башкирии, например, дают компенсацию затрат на пчелосемью. Это мотивирует пчеловода увеличить количество пчелосемей и далее перерасти уже в предпринимателя, в главу КФХ, отчислять деньги в бюджет и т. д. А у нас нет даже элементарной грантовой поддержки. Поддержка есть для животноводов. Но, к примеру, на полтора миллиона рублей коровник не построишь, только на трактор хватит. А в пчеловодстве на эти деньги можно купить 20 пчелосемей и получать доход.

Нереально вернуть молодежь в деревню, пока не будет работы. Пчеловодство – отличный инструмент для получения не только дополнительного дохода, но и основного заработка. Особенно это актуально для районов, где нет работы. В пчеловодах есть потенциал. Если удастся создать какой-то медовый кластер при поддержке региональной власти, то в выигрыше будут все.

Дмитрий Олегин, президент Ассоциации пчеловодов Вологодской области